Роберт Рождественский

Подкупленный

«Все советские писатели подкуплены…»

Так о нас пишут

Я действительно подкуплен.
                                     Я подкуплен.
Без остатка.
И во сне.
И наяву.
Уверяют советологи:
                           «Погублен…»
Улыбаются товарищи:
                             «Живу!..»

 Я подкуплен
                 ноздреватым льдом кронштадтским.
И акцентом
коменданта-латыша.
Я подкуплен
                 военкомами гражданской
и свинцовою водою
Сиваша…
Я еще подкуплен снегом
                                 белым-белым.
Иртышом
и предвоенной тишиной.
Я подкуплен кровью
                           павших в сорок первом.
Каждой каплей.
До единой.
До одной.
А еще подкуплен я костром.
                                      Случайным,
как в шальной игре
десятка при тузе.
Буйством красок Бухары.
                                 Бакинским чаем.
И спокойными парнями с ЧТЗ…
Подкупала
              вертолетная кабина,
ночь
и кубрика
             качающийся пол!..
Как-то женщина пришла.
И подкупила.
Подкупила —
чем?—
не знаю до сих пор.
Но тогда-то жизнь
                         я стал считать по веснам.
Не синицу жду отныне,
а скворца.
Подкупила дочь
                      характером стервозным, —
вот уж точно,
что ни в мать
и ни в отца…
Подкупил Расул
                      насечкой на кинжале.
Клокотанием —
                     ангарская струя.
Я подкуплен
и Палангой,
и Кижами.
Всем, что знаю.
                     И чего не знаю я…
 
Я подкуплен зарождающимся словом,
неразмененным пока на пустяки.
Я подкуплен
                 Маяковским и Светловым,
и Землей,
в которой сбудутся
                         стихи!..
И не все еще костры отполыхали.
и судьба еще угадана не вся…

Я подкуплен.
Я подкуплен
                 с потрохами.
И поэтому купить меня
нельзя.