Борис Чичибабин

БЕЛЛЕ АХМАДУЛИНОЙ

Простите, что с опозданьем.
Каким я добром казним!
Когда-нибудь сопоставим,
обдумаем, объясним!

Но в данную нашу бывность
у Господа меж людьми простите,
что не любил Вас,
упорствуя в нелюбви.

Простите мою виновность,
которой с души не снять,
надменнейшую готовность
не слышать и не узнать.

За то, что мы разны слишком
и разным идем путем,
влюбившись по первым книжкам,
я Вас разлюбил потом.

Наветами бед навьючась
и в свой же ступая след,
я Вашей струны певучесть
отверг на исходе лет.

Но верю, что в этом больше
несчастия, чем греха,
узнав лишь из кары Божьей,
как Ваша душа тиха…

Еще говорят, Вы пьете
и плоть не вольны бороть,
и спьяну в лихом полете
проветриваете плоть.

И брешут еще сладимей,
что Вы, разогнув тетрадь,
играете со святыней,
а с нею нельзя играть.

Мы рады причине всякой
унизить Господний свет:
ведь мерзостно быть писакой,
когда перед ним — поэт.

Начхать мне на все на это!
Духовность — не поле битв.
Не может поэт поэта,
услышав, не полюбить.

О девочка, русской ранью
к притихшему, словно тать,
ко мне прикоснитесь дланью,
чтоб рыцарем Вашим стать.

Белле Ахмадулиной. Печ. по: Апрель. — 1995. — Вып. 8. — С. 250 (вар. ст-я см. Раздел 3). Ч. и Ахмадулина не были знакомы, но по просьбе московского приятеля В. Нузова Белла написала Ч. письмо, спросив, чем она может помочь ему. Ч. попросил прислать некоторые книги и вскоре получил от Беллы посылку. Тронутый таким вниманием, он посвятил ей ст-е, но по какой-то причине не решился отправить. Белла великодушно помогла Ч. еще раз, предварив небольшой заметкой подборку его стихов в «Огоньке» (1987, № 37).