Виолетта Баша

Из цикла «Убийцы Есенина»

Лейба Бронштейн

Лейба Бронштейн, Лев Давидович Троцкий,
С мордою хитрой, с душонкою скотской,
Что вам Есенин? Купить захотели?
Не продаются Руси менестрели!

А он пришел, европейский* повеса,
В Кремль — как на крест, как в тюрьму по повестке.
Ветром России разорванный в клочья —
Год двадцать пятый — боль русской ночи.

Волосы русы. Глаза голубые.
Бросил вам: «Нет!». Не купить вам России!
И перед ним, беззащитным — бессильны,
Мстить вы решили целой России!

Что вам Россия березовых ситцев,
Где златогривая рожь колосится,
Спеет, чтоб дать благодатного хлеба —
Душ озаренных, с глазами в полнеба?

Лейба Броншейн — большевик, душегуб.
Крест вам — побег. Дальний край. Ледоруб*

* Есенин некоторое время жил в Европе, миф о том, что он примитивный деревенский простачок, как нам пытаются его показать — это, по словам племянницы Есенина — миф. Он был из сердца народа, но при этом он был и высокообразованным, интеллигентом из народа и умницей, повидавшим Европу и мир человеком, общавшимся с интеллектуалами России на равных.

** Троцкий бежал в Латинскую Америку от преследования бывших соратников по партии и был убит ударом ледоруба по голове.

*** Причастность Лейбы Бронштейна к убийству Есенина не доказана, однако он был одним из тех, кто хотел этого. Троцкий после отказа Есенина с ним сотрудничать стал врагом поэта.

Вольф Эрлих

Слабый поэтик, втереться сумей
К гению в круг! Вольф, каких ты кровей,
Волчьих никак? ГПУшных никак?
Ну а предать для волчары — пустяк!

С виду Есенина боготворил,
Вместе гулял с ним и вместе кутил,
Он тебе верил, как верят друзьям.
Злобно-холопье — в отместку князьям!

Князю Поэзии Вечной Руси
Чашу предательства ты подносил.
Ядом наполнена чаша твоя.
Брага была, ну да стала — кутья!

Эрлих, скажи, друга — просто предать?
Что для Руси Он — тебе не понять!
И в «Англетер» заманить невзначай,
И наблюдать, как скатится с плеча

Русоволосая буйна глава,
Плаха твоя — а Его голова!
Солнце России сегодня на плахе!
Алым по белому — кровь на рубахе…

Ну а доверенность совесть не колет?
Ставил он подпись свою поневоле
(Или под пыткой, тебе лучше знать) —
Тридцать серебряных… Помнишь, как звать

«Друга» такого же, что за Христа
Столько же взял? Тот убит не спроста —
Стал нарицательным брат твой Иуда.
Двадцать седьмое. Спасти только чудо,

Чудо могло бы. Господь не сберег.
Кисть уж занес ясновидец Сварог.
Ангел не спас…
…И в кровавой заре
Эрлих шагает по русской земле…