Сергей Есенин
Давно уже, не помню сколько лет,храню я пожелтевшие страницы.
Открою стол, они как свет в темнице,
к ним прикоснусь — живого места нет.
Опять я перечитываю их —
но память не осталась беззаботна:
глаза прикрою плотно — каждый стих
давно в моей душе живет свободно.
…Уже мой возраст юностью дышал.
Но еще долго, трудно заживала
войною обожженная душа, —
и в слове исцеления искала.
Но мы не опускали рук своих,
пропитанных землею и железом:
тогда работал каждый за двоих.
Стихи нужны нам были до зарезу.
Дружил я со строкою, как весной
луч солнца дружит с веточкою клейкой,
и томик тоненьких стихов с собой
таскал я каждый день под телогрейкой.
Хотелось жить, мгновеньем дорожить,
дышать раздольем всей природы русской,
бродить по травам и лежать во ржи,
в веселье — быть веселым,
в грусти — грустным.
…Шептали листья что-то мне о нем,
и соловей мне что-то вслед прощелкал,
когда — уже студентом — светлым днем
я в Константинове пришел проселком.
Дремала тихо светлая Ока,
и сочная трава в лугах томилась,
ползли туманы, и текли века,
и что-то колокольне старой снилось.
…Электропоезд, не сбавляя бег,
по скользким рельсам гнал без передышки.
Кружился над полями пух, как снег,
светились звезды как весной ледышки.
Мне все казалось, он сидит со мной —
Есенин в город едет из деревни:
под паровозный храп и хрип стальной,
на сундучок облокотившись, дремлет…
…И мы потом за ним поедем вслед,
собравшись в путь к назначенному сроку.
И материнского окошка свет
нам долго будет освещать дорогу.
Сергею Есенину
В кровавой рогоже, на полной подводе…
Все то же, Сережа!
Все то же, Володя!
Марина Цветаева
(из цикла «Маяковскому»)
Вы не ушли, как говорится,
в мир иной —
в ту пустоту,
где Млечный путь известкой
пылится под ногой,
врезаясь в звезды…
И дело не в авансе, не в пивной.
Затягивая намертво узлы,
кралась по коридору ночь-воровка,
висели вы на скрюченной веревке,
как колокола вырванный язык.
Маячил рядом черный человек —
в игре слепой пробившаяся пешка:
в усах змеилась злобная усмешка,
и кровью рдел под сапогами снег.
У сатаны пощады не проси,
бунтуй, поэт,
когда алтарь твой сломан,
и раны исцеляй сыновним словом
измызганной, истасканной Руси!
И слово всуе зря другой певец,
соперник по российскому Парнасу,
сказал в угоду правящему классу —
такой же ожидал его конец.
В такой же комнатенке прогудел
в утробе парового отопленья
внезапный выстрел эхом
в отдаленье —
самообману, слепоте предел.
Нельзя на горло песне наступать —
отмщеньем отзовется в песне
слово —
и грохотом тюремного засова
или выстрелом глухим вернется
вспять!
Кто не платил за жизнь свою оброк
тирану словоблудьем и наветом,
тот остается на Руси поэтом
несет печать высокую —
п р о р о к.
Сонет Сергею Есенину
О как мне несказанно мил и дорог
стихов любимый томик под рукой!
И двадцать лет, и тридцать лет и сорок
я плакал над есенинской строкой.
Пропеты и прочитаны стократно,
притягивают строчки вновь и вновь.
О неужели, как весна, обратно
имеет свойство приходить любовь?
И остается власть его глагола
превыше власти ковы и раскола,
сильней и крепче, чем любая власть.
Не страшно до конца с природой слиться,
проститься с миром, на траву упасть…
Но как с его поэзией проститься?!
Стихотворения публикуются с согласия Терёхина Валерия Леонидовича, наследника замечательного поэта.
Комментариев нет:
Отправить комментарий