Наталия Зименкова

С. Есенину

Октября золоченая просинь.
Это осень роняет узор.
Покаяния не попросит,
Отпускает ветра на простор.
Завьюжила листвой, закружила,
Паутин растревожила нить.
Ей сегодня побольше бы силы,
Ей сегодня поэта родить!
Наказала березам и кленам:
Только звон потечет сквозь рассвет,
Бить без счета земные поклоны:
В мир приходит великий поэт!

Поэту

Есенин — осенний, ясЕневый,
Кленовая россыпь волос.
И голос души весеневой,
Пропитанный горечью слез.
Откуда такая песенность?
Кто в сердце раскинул простор?
То грустно, щемяще. То весело!
То с вызовом — наперекор!
Кто так же, как ты, мог почувствовать
Земли восходящую цветь?
И красками осени буйствовать,
И в стужу рябиной гореть.
Дороги твои, заплетенные,
Не тают в тумане времен.
И снова Березы с поклонами,
И снова с почтением Клен.

Сергею Есенину и Айседоре Дункан

Глаза синие, глаза пьяные
Обжигают холодным огнем.
И щека от пощечин румяная,
И рука дрожит под столом.
Для тебя все оставила, бросила —
И в Россию, в дремучую стынь.
Жаркий август закончился осенью,
Вместо роз губы колет полынь.
Тридцать слов понимаю по-русски.
Ни друзей, ни родных. Жуткий сплин.
По московским кабацким улицам
Мне в бесславье бродить до седин?!

Только, что это я?! Не-воз-мож-но
Без тебя! Изболеюсь пожаром.
Как люблю я тебя, Сережа!
Вот опять ты настроил гитару,
И опять легкокрылой Психеей
И послушной Пери у ног.
Мой уставший,продрогший Есенин,
Муж и сын. Да хранит тебя Бог!

Есенину

Как страшно, что тебя не поняли,
Что рядом не было любимой:
Ее бы губы не позволили
Той ночи стать непоправимой,
Ее ладони удержали бы
Тебя у края черной бездны.
Не залились луга печалями,
Березки снова бы невестами.
Ты шел пустыней одиночества,
Толпе бросая свежесть строк.
Ты сам слагал себе пророчества,
Ты сам себе назначил срок.
Есенин — голова весенняя.
Глаза яснее неба синего.
Зачем не вымолил прощения?
Зачем от славы до бессилия?

Сергею Есенину

Его поэзия — раздольная река
В лучах больного, пьяного заката.
Два берега, рассветных и крылатых,
У пропасти пследнего прыжка.

Беру в ладони свежесть дивных строк
И, как водой живою, умываюсь.
Я в ней купаюсь, нежусь, растворяюсь!
Ей время не решилось выдать срок!

Мне так понятна боль его дорог
И восемь строчек из последних сил.
Господь его любил, жалел, берег,
Но не простил, чего-то не простил…

Айседоре Дункан

Она была его намного старше,
Она была смертельно влюблена.
С молитвою наедине оставшись,
Все лишь о нем,печальна и бледна.

Дай, Господи, любви его напиться,
Дай мне еще в глазах его побыть!
Я чувствую, мне надо торопиться:
Во сне я часто вижу Шарф и Нить.

Пречистенка. Остывшая квартира.
Губной помадой плачут зеркала -
«Есенин — Ангел!». Как она любила!
И пережить, конечно, не смогла…

*   *   *

У него — черный шнур,
У нее — алый шарф.
Плагиат партитур
В расстановке фигур.
Торжествующий страх
В чьих-то липких глазах,
И толпа на столбах,
И обряд впопыхах.
Кто судил? Кто помог?
Кто убрал из-под ног?
И кому? И зачем?
Тротуар? «Англетер»?

Великой Босоножке

«Я сама выбираю мужчин»

А. Дункан

Я сама выбираю мужчин.
Мне не нужно того, кто попроще.
Я хочу соловьиную рощу,
Райский сад и жемчужность глубин.

Я сама выбираю мужчин.
Пусть моя лебединая песня
Гимном высится в поднебесье
Год один, час один. Миг один!

Я сама выбираю мужчин.
И готова судьбе доказать,
Что теперь мне нельзя навязать
Здравый смысл и логичность причин.

Константиново

Приехала сюда октябрьским тихим утром:
На ветках бахромой озябшие листы.
Ока под облаками плещет перламутром,
У церкви на дорожке пряди лебеды.

Спит старый домик под кленовой крышей.
Лампадки хрупкий свет.И,как во сне!
Светлоголовый мальчик к дому вышел
И руки вдруг протягивает мне!

Ну, а глаза! Как васильки степные!
Лучат озерный, несказанный свет.
Не знает, как болеть ему Россией!
Не ведает, что он уже поэт!