ПУШКИН. ОСЕНЬ 1828 ГОДАВ журналах опять оболгали. Как шумно ликуют враги. И пишет доносы Булгарин, И держат за горло долги. «Борис Годунов» - под запретом, В Синоде Сибирью грозят, И Анна с опальным поэтом Судьбу не рискует связать. Сомненья. Наветы. Утраты. Нападки. Дознанья. «Дела». А юность ушла безвозвратно, А юность на ссылки ушла. Трактиры. Перекладные. Один. Ни двора ни кола. Он службу несёт по России, Но как же она тяжела! Чиновник десятого класса, Что вольность восславить дерзнул, Ещё от жандарма не спасся, А только на миг ускользнул. В салонах азартно болтают, Что он искушает судьбу... Скорей бы закончить «Полтаву» И к чёрту послать Петербург. В деревню! По собственной воле, Где был по монаршей вчера. В деревню! Куда ж ему боле? Октябрь. Наступила пора.
|
ПУШКИН В ГОРОДНЕ
Он ехал поступать в Лицей.
И дядюшка – наставник строгий –
С усталой миной на лице
Сопровождал его в дороге.
Остановились в Городне.
Впервые здесь увидев Волгу,
Курчавый мальчик долго-долго
Внимал закатной тишине.
Была медлительна вода,
Была пленительна природа…
Он крикнул:
«Я вернусь сюда!»
И зачерпнул в ладони воду.
ЗЕРКАЛО АННЫ КЕРН
В пушкинском музее города Торжка Вот зеркало.
Стекло его туманно.
Давным-давно
В него гляделась Анна.
У бабушки, в Грузинах,
Под Торжком,
Румяня тайно
Щёки бурячком.
И подводила
Угольком глаза…
Красавица, шалунья,
Егоза.
Ещё не Керн…
Беспечна, весела.
Уже тогда
Любила зеркала.
Улыбку, взгляд
И юный жар ланит
Стекло венецианское
Хранит…
И говорят,
Что будто иногда
Та девочка
Является сюда.
В ночной рубашке,
С гребнем в волосах,
Когда глухая полночь
На часах.
Сама с собою
Тихо говорит.
Темно свеча
В руке её горит.
И тени разгоняя,
Этот свет
Вдруг озаряет
Пушкинский портрет.
А ветхая старушка
Сторожиха,
Что в уголке
Посапывала тихо,
Проснулась и в испуге
Крестит рот
И Господа
В заступники зовёт.
Комментариев нет:
Отправить комментарий