Ярослав Смеляков

Три витязя

Мы шли втроём с рогатиной на слово
и вместе слезли с тройки удалой –
три мальчика,
три козыря бубновых,
три витязя бильярдной и пивной.

Был первый точно беркут на рассвете,
летящий за трепещущей лисой.
Второй был неожиданным,
а третий – угрюмый, бледнолицый и худой.

Я был тогда сутулым и угрюмым,
хоть мне в игре
пока ещё – везло,
уже тогда предчувствия и думы
избороздили юное чело.

А был вторым поэт Борис Корнилов, –
я и в стихах и в прозе написал,
что он тогда у общего кормила,
недвижно скособочившись, стоял.

А первым был поэт Васильев Пашка,
златоволосый хищник ножевой –
не маргариткой
вышита рубашка,
а крестиком – почти за упокой.

Мы вместе жили, словно бы артельно,
но вроде бы, пожалуй, что не так –
стихи писали розно и отдельно,
а гонорар несли в один кабак.

По младости или с похмелья –
сдуру,
блюдя всё время заповедный срок,
в российскую свою литературу
мы принесли достаточный оброк.

У входа в зал,
на выходе из зала,
метельной ночью, утренней весной,
над нами тень Багрицкого витала
и шелестел Есенин за спиной.

...Второй наш друг,
ещё не ставши старым,
морозной ночью арестован был
и на дощатых занарымских нарах
смежил глаза и в бозе опочил.

На ранней зорьке пулею туземной
расстрелян был казачества певец,
и покатился вдоль стены тюремной
его златой надтреснутый венец.

А я вернулся в зимнюю столицу
и стал теперь в президиумы вхож.
Такой же злой, такой же остролицый,
но спрятавший
для обороны – нож.

Вот так втроём мы отслужили слову
и искупили хоть бы часть греха –
три мальчика,
три козыря бубновых,
три витязя российского стиха.