Владимир Корнилов

СМЕЛЯКОВ

Не был я на твоем новоселье,
И мне чудится: сгорблен и зол,
Ты не в землю, а вовсе на север
По четвертому разу ушел.

Возвращенья и новые сроки,
И своя, и чужая вина —
Все, чего не прочтешь в некрологе,
Было явлено в жизни сполна.

За бессмертие плата – не плата:
Светлы строки, хоть годы темны…
Потому уклоняться не надо
От сумы и еще от тюрьмы.

Но минувшее непоправимо.
Не вернешься с поэмою ты
То ль из плена, а может, с Нарыма
Или более ближней Инты.

…Отстрадал и отмаялся – баста!
Возвышаешься в красном гробу,
Словно не было хамства, и пьянства,
И похабства твоих интервью.

И юродство в расчет не берется,
И все протори – наперечет…
И не тратил свое первородство
На довольно убогий почет.

До предела – до Новодевички
Наконец-то растрата дошла,
Где торчат, как над лагерем вышки,
Маршала, маршала, маршала.

…В полверсты от литфондовскои дачки
Ты нашел бы надежнее кров,
Отошел бы от белой горячки
И из памяти черной соскреб.

Как ровняли овчарки этапы,
Доходяг торопя, теребя,
Как рыдали проклятые бабы
И, любя, предавали тебя…

И совсем не как родственник нищий,
Не приближенный вдруг приживал,
А собратом на тихом кладбище
С Пастернаком бы рядом лежал.