Леонид Филатов

КЮХЕЛЬБЕКЕР

Ему какой уж месяц нет письма,
А он меж тем не ленится и пишет.
Что ж сообщить?.. Здоровьем он не пышет,
И это огорчительно весьма.
Он занемог и кашлял целый год,—
Хвала его тобольской Дульцинее,—
Он мог бы захворать еще сильнее,
Когда б не своевременный уход.
Но что он о себе да о себе,
Унылый пимен собственных болезней!
Куда важней спросить, — да и полезней! —
Что слышно у собратьев по судьбе!
Как друг наш N.?.. Прощен ли за стихи?..
Он числился у нас в дантонах с детства!..
(N. поступил на службу в министерство,
Публично осудив свои грехи.)
Как буйный R.?.. Все так же рвется в бой?..
О, этого не сломит наказанье!
(R. служит губернатором в Казани,
Вполне довольный жизнью и собой.)
А как там К.?.. Все ходит под мечом?..
Мне помнится, он был на поселенье!..
(К. взят на службу в Третье отделенье
Простым филером. То бишь стукачом.)
Как вам не позавидовать, друзья,
Вы пестуете новую идею.
Тиран приговорен. Ужо злодею!
Зачеркнуто. Про то писать нельзя.
Однако же ему не по себе,
В нем тоже, братцы, кровь, а не водица,
Он тоже мог бы чем-то пригодиться,
Коль скоро речь заходит о борьбе!
Таких, как он, в России не милъен,
И что же в том, что он немного болен?
В капризах тела, верно, он не волен,
Но дух его по-прежнему силен.
Он пишет им, не чуя между тем,
Что век устал болтать на эту тему.
Нет добровольцев бить башкой о стену,
Чтоб лишний раз проверить крепость стен.
Все счастливы, что кончилась гроза!..
...А он, забытый всеми, ждет ответа,
Тараща в ночь отвыкшие от света
Безумные навыкате глаза...