Виолетта Баша

Встреча Мастера и Маргариты

Он был успешным и богатым, а ей всего семнадцать лет,
Не помню, был он адвокатом, блондин он был или брюнет,
Роман короткий, как в тумане мелькнула свадьба, а потом,
Дворец был, кажется, в Иране, роскошный и холодный дом.

Бриллианты на твоих запястьях играли бликами с утра,
Когда сквозь плотные портьеры врывалось солнца со двора.
И позолота занавесок казалось просто мишурой,
И, кажется, что был он шейхом, а ты – любимою женой.

Все нефтяные вышки мира за ним стояли словно рать,
И поначалу ты в объятьях его любила засыпать.
А то, что ты была не первой, так кто же думает о том,
Когда близ всех морей таверны поют о золоте земном.

И томный взгляд его лукавых, невероятно карих глаз
Тебе казался звездным небом, где что ни искра – то алмаз.
Нет, впрочем, был в Москве ваш офис, и рядом в Сити – тихий дом,
И в позолоте и картинах сто сорок метров шика в нем.

И десять лет или столетий, и взгляд брюнета слюдяной,
Вино с утра, любовь под вечер, и скука быть его женой.
И бунт в весеннем переулке - нелепо желтые цветы
В твоих руках как флаг измены неистово взметнула ты.

А тот был нищ, угрюм, сутулый, измученный иным огнем,
Он нервно вздрогнул, знак заметив, и тут же позабыл о нем,
Но вдруг, как от удара током, остановился, посмотрел.
И мир, что был и до и прежде, в одно мгновение сгорел.

И было столько нежной боли, так невозможен этот день,
Что каждый страхом был подавлен – не потерять другого... Тень
Пошла за ними. Черный демон, метнувшись кошкой, в ночь ушел.
И стало остро и прекрасно, кроваво, страшно, хорошо.

И может быть, на Воробьевых горах у мира на краю,
Сказал он ей: «Роман пишу я». Она ответила: «Люблю…»