Николай Дмитриев

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ГЛАЗКОВА

Неразлучны Глазков и апрель
В той поездке, смешной и хорошей,
И весенний Владимир оплечь
При усмешке своей скоморошьей.

Были родственны город и он,
И на Тракторном, в самом начале,
Я боялся за прочность колонн –
Так глазковские шутки встречали.

А когда не припомнил он строк –
В бороде, меж ладоней зажатой,
Как Хоттабыч, нашел волосок,
Дерг – и вновь чудеса продолжались!

И, мужицкой ухваткой хорош,
Был он – видел я – чем-то и в чем-то
Не на Воланда ликом похож,
А на мудрого русского черта.

Был в нем тихий застенчивый свет,
Та печать непритворного детства,
От которой и в семьдесят лет
В седину и в морщины не деться.

Было то, что спасает в беде, -
Та святой бескорыстности метка,
Что в писательской пестрой среде,
Как ни странно, встречается редко.

Он не с теми, кто бледен с лица,
Жил, венок ожидаючи сверху,
Полюбил он колпак мудреца
С бубенцами веселого смеха.

А зануды, жлобы и дельцы,
Что поэтом его не считали –
Те таскают свои бубенцы,
Но признаются в этом едва ли.

Снова светится в Клязьме вода,
Снова вечное время струится,
Как на клязьминской круче, тогда,
Мне к живому бы вам обратиться.

Вы любили Сибирь и кино,
И застолья вам были по нраву, -
Крепко дружат стихи и вино –
Две несладких российских отравы.

Вы на славу потешили Русь,
Так немало сморозить смогли вы,
Что, припомнив, опять улыбнусь
На неправдашней вашей могиле.