К Арс. Тарковскому...
… был иссушён
Стакан до половины,
А на столе лишь пятна от вина…
… он вспомнил взгляд её
Не детский, но невинный…
И что ушла она,
Его ли в том вина?..
… да, откровенничал,
Мужские разговоры
Порой навязчивей,
Чем Йенса лейтмотив…
… как хорошо, что к ним
В окно не влезли воры:
Уединение –
Судьбы локомотив!..
Она поверила,
А может, притворилась,
Что стала первою
Отрадой для него!..
… окошко в спаленке
Вдруг настежь отворилось!..
Зарёю хлынуло!..
Свет в комнате его?..
Он слыл затворником,
Не зная осужденья –
В чужие замыслы
Без повода не лез…
… всегда точны были
О нём её сужденья,
Хотя душа его –
Густой дубовый лес!..
Цветами белыми
Наполнил он кувшины,
Хоть те графинами
Служили до сих пор…
… а за окошком вновь
«Зашикали» машины –
Кто сдержит улицу,
Её души напор?..
Он разбудил её.
И притворился спящим,
Чтоб дать возможность ей
По дому побродить…
И от неё шёл свет,
И свет был настоящий,
Который спящего
Сумеет разбудить!..
Что он узнал о ней?..
Глаза с отливом серым,
И имя странное, возможно, не её…
(окончание следует…)
К Тарковскому 1
Что он узнал о ней?..
Глаза с отливом серым,
И имя странное,
Возможно, не её…
Что не она, а он
В их близости был первым,
И что «…страшнее нет,
Чем в марте вороньё!..»
«Оно голодное!..
Кто голоден, тот злится,
И может кинуться,
И клюнет невпопад…
Но, к счастью, оттепель
Не очень долго длится,
Ведь как тут выдержишь
Сосулек водопад?!..»
Вернулись запахи,
Пусть слабые, но всё же
Вполне отчётливый
Чуть алый абрис губ,
Пусть на стекле их след
Стакана, не на коже,
Но он в оценках был
Всегда не слишком груб…
И к белым линиям
Её не снисхожденье,
А слабость некая,
«Природы» прошлых лет –
Возможно, некое
Её предубежденье –
Хоть к ним возврата нет,
Как говорил поэт…
Он дал ей высказать
Всё то, что накипело,
Сыграв профессора
«Не всяческих» наук,
А после взял её
Расслабленное тело,
Но не как «сэр» Кортес
Известный Анаук!..
Заря в окно вошла,
А та, чьё имя… вышла,
Чтоб не будить его,
Оставив туфли там,
Где ничего уже не видно
И не слышно,
Но… он во сне своём –
За нею по пятам…
Глаза с отливом серым,
И имя странное,
Возможно, не её…
Что не она, а он
В их близости был первым,
И что «…страшнее нет,
Чем в марте вороньё!..»
«Оно голодное!..
Кто голоден, тот злится,
И может кинуться,
И клюнет невпопад…
Но, к счастью, оттепель
Не очень долго длится,
Ведь как тут выдержишь
Сосулек водопад?!..»
Вернулись запахи,
Пусть слабые, но всё же
Вполне отчётливый
Чуть алый абрис губ,
Пусть на стекле их след
Стакана, не на коже,
Но он в оценках был
Всегда не слишком груб…
И к белым линиям
Её не снисхожденье,
А слабость некая,
«Природы» прошлых лет –
Возможно, некое
Её предубежденье –
Хоть к ним возврата нет,
Как говорил поэт…
Он дал ей высказать
Всё то, что накипело,
Сыграв профессора
«Не всяческих» наук,
А после взял её
Расслабленное тело,
Но не как «сэр» Кортес
Известный Анаук!..
Заря в окно вошла,
А та, чьё имя… вышла,
Чтоб не будить его,
Оставив туфли там,
Где ничего уже не видно
И не слышно,
Но… он во сне своём –
За нею по пятам…
Комментариев нет:
Отправить комментарий