Евгений Евтушенко

Умирающий Блок

Когда Блок умирал, те, кто оскорблял его за то, что он принял революцию, присылали лекарства и давали советы, как его лечить.

И когда шелестели:

«Он отходит…
                 Он плох», —
то привстал на постели
умирающий Блок.

Он стоял, как на плахе,
напрягая кадык,
в смертной белой рубахе,
на коленях худых.

Обострившийся профиль
и мятущийся дух,
будто что-то он проклял —
лишь не высказал вслух.

И, ощерясь клыкасто
на жалеющий писк,
стал швырять он лекарства
прямо об стену —
                          вдрызг!

Вдрызг —
           все банки и склянки,
дуру-тумбочку – хрясь!
Сердобольные няньки,
так бы об стену вас!

Стыдно,
        с горестным взглядом
поправляя кровать,
тем,
     кто вскормлены ядом,
витамины давать.

Лицемерны укоры,
что больной так строптив.
Стыдно делать уколы,
в спину нож засадив.

Не лечите поэтов
поздней жалостью к ним.
Им не надо подсветов,
чтоб подсвечивать нимб.
Не учите поэтов.

Вы - не поводыри.
Им не надо советов —
кроме тех,
           что внутри.
Не советуй поэтам,
лживых плакальщиц рать,
как им жить,
               что поведать
и за что умирать.

Вы – помощники смерти,
а поэту дана,
как сестра милосердья,
лишь Россия одна.

Вам поэт —
             не болонка.
Среди вас —
             он изгой.
И скопца
           Аполлона
Блок в сердцах —
                   кочергой.

Как Везувий,
                излился
гнев на вас,
                пошляки,
Все кудряшки из гипса —
в черепки,
            в черепки!

Усмехнулся не гордо
Блок,
     уже не жилец:
«Эту жирную морду
я разбил наконец…»

И в искусстве слащавость —
будь то гипс или медь —
никогда не прощалась,
не простится и впредь.

Не продайтесь продаже
те, в ком юность и Бог,
как мятежен был —
                        даже
умирающий —
                  Блок.

Шахматово, 8 августа 1971