Борис Ефремов

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЕСЕНИН

ПОСЛАНИЕ «ЕВАНГЕЛИСТУ» ДЕМЬЯНУ[1]

Я часто думаю, за что Его казнили?
За что Он жертвовал Своею головой?
За то ль, что, враг суббот, Он против всякой гнили
Отважно поднял голос Свой?
За то ли, что в стране проконсула Пилата,
Где культом кесаря полны и свет и тень,
Он с кучкой рыбаков из бедных деревень
За кесарем признал лишь силу злата?
За то ли, что Себя на части разделя,
Он к горю каждого был милосерд и чуток
И всех благословлял, мучительно любя,
И стариков, и жён, и крохотных малюток?[2]

Демьян, в «Евангельи» твоём
Я не нашёл правдивого ответа.
В нём много бойких слов, ох как их много в нём,
Но слова нет, достойного поэта.
Я не из тех, кто признаёт попов,
Кто безотчётно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов,
Молясь у каждого церковного порога.
Я не люблю религию раба,
Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесные слова —
Я верю в знание и силу Человека.
Я знаю, что стремясь по нужному пути,
Здесь на земле, не расставаясь с телом,
Не мы, так кто-нибудь другой ведь должен же дойти
К воистину божественным пределам.
И всё-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна —
Мне стало стыдно, будто я попал
В блевотину, извергнутую спьяну.
Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос
Далёкий миф — мы это понимаем, —
Но всё-таки нельзя ж, как годовалый пёс,
На всё и всех захлёбываться лаем.
Христос — Сын плотника — когда-то был казнён…
Пусть это миф, но всё ж, когда прохожий
Спросил Его: «Кто ты?» — ему ответил Он:
«Сын человеческий», но не сказал: «Сын Божий».
Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,
И может быть из вымысла всё взято —
Так что ж теперь со злобою подряд
Плевать на всё, что в человеке свято?
Ты испытал, Демьян, всего один арест —
И то скулишь: «Ах, крест мне выпал лютый».
А что б когда тебе Голгофский выпал крест
Иль чаша с едкою цикутой?
Хватило б у тебя величья до конца
В последний час, по их примеру тоже,
Весь мир благословлять под тернием венца,
Бессмертию уча на смертном ложе?

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Своим пером ты не задел Его нимало —
Разбойник был, Иуда был —
Тебя лишь только не хватало!
Ты сгусток крови у креста
Копнул ноздрёй, как толстый боров,
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов![3]
Ты совершил двойной тяжёлый грех
Своим дешёвым балаганным вздором,
Ты оскорбил поэтов вольный цех
И малый свой талант покрыл большим позором.

Ведь там за рубежом, прочтя твои стихи,
Небось, злорадствуют российские кликуши:
«Ещё тарелочку демьяновой ухи,
Соседушка, мой свет, откушай».
А русский мужичок, читая «Бедноту»,
Где «образцовый» труд печатался дуплетом,
Ещё сильней потянется к Христу,
А коммунизму мат пошлёт при этом[4].

<апрель-май 1925>

Примечания

1Данное стихотворение также известно под названиями: «Ответ Демьяну Бедному», «Послание Демьяну Бедному», «Я часто думаю — за что его казнили?..»
2Вариант: «И маленьких детей, и грязных проституток?»

3 Настоящее имя Демьяна Бедного — Ефим Алексеевич Придворов
4 Вариант: «К Единственному Истинному Свету»

Весной 1925 года «Союз безбожников» в 11 номерах «Правды» и одновременно в газете «Беднота» напечатал стихотворение «Новый завет без изъяна Евангелиста Демьяна». Автор этого стихотворного издевательства над Священным писанием был Ефим Алексеевич Придворов, он же Демьян Бедный, - по собственной характеристике, «мужик вредный». Вскоре эта пародия вышла отдельным изданием. Это было «достойным венцом» беспрецедентной кампания травли и репрессий против православной церкви, других религий.
Сегодня даже стыдно и жутко об этом вспоминать. Авторы статьи о жизни и творчестве Демьяна Бедного в прекрасном библиографическом словаре «Русские писатели», вышедшем в 1990 году в издательстве «Просвещение», очевидно, по этим соображениям ни словом не обмолвились об этих позорных страницах жизни и творчества Демьяна Бедного.
В газете «Беднота» в это время работала Галина Бениславская, у которой тогда Есенин жил. Самую свежую информацию он получал из первых уст. Творение Демьяна Бедного вызвало резкое неприятие Есенина, который к этому времени, по меткому выражению Георгия Иванова, очнулся от угара революции. Благодаря певцу Малинину каждый знает есенинские слова, написанные после возвращения из-за границы: «Стыдно мне, что я в Бога не верил, горько мне, что не верю теперь».
Новые взгляды Есенина отличались от господствующей идеологии. «Я перестаю понимать, какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому. В нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь», — писал он Кусикову. Есенину было что скрывать. Потомки Есенина считают, что социально-политические мотивы в стихах Есенина после возвращения его из-за границы были направлены на сокрытие истинных взглядов поэта.
В. Николаев. «Красное знамя», 31 дек. 1991 г., с. 6

ОТ АВТОРА ПУБЛИКАЦИИ.

Замечательная отповедь богохульнику Демьяну Бедному, но, к сожалению, и она не без искажений Господней Истины, которой Сергей Есенин сам пока ещё в те дни глубоко не познал (непонимание Троицы, непризнание Христа Божьим Сыном, гибельности социализма, советской власти и т.д.)