Афанасий Ботяновский

Серебряный век

Давно я ищу поэтов таких,
Чтоб душу очистил серебряный стих.
Уставший, угасший, голодный и злой,
Холодный и грубый иду под звездой.

Я вижу, наш мир бездарнее стал,
Он громко смеется, он страшно устал.
Я вижу, стал мир безнадежнее наш:
Живем средь разбоя, насилья и краж.

Куда нам податься, куда нам идти,
Когда заколдованы наши пути?
Но вот я, свободный, угрюмый как вол,
В подвал преисподней устало сошел.

… Здравствуйте, Николай Степанович!
Здравствуйте, Клюев. Здравствуйте, Блок.
Здравствуйте вы, Сергей Александрович!
Что же лежите пьяным у ног
У Айседоры, у танцовщицы?
Здравствуйте, бражники и блудницы!

Льется вино, наполняя бокалы.
Дней слишком много, ночей слишком мало.

Дни чернее, чем темные очи,
Ночи прекрасны, белые ночи.

Завтра тьма казнит Гумилева,
Завтра сгноят Мандельштама за слово,
Завтра Цветаева крюк свой найдет,
И Маяковский в сердце пальнет!

Но льются стихи, как вино золотое,
Небо белеет, и пенится море.
Чтобы поэмы мрамором стали,
Поэты смеются и шутят устало.

Строчке поэта не должно бледнеть,
Если встречает надменную смерть.
Строчка поэта должна пламенеть,
Если увидит черную плеть.

Строчка должна защищать отчизну
И не должна дрожать перед жизнью…

Я долго искал поэтов таких,
Чтоб душу очистил серебряный стих,
И вот я поэтов славных нашел,
Когда в преисподнюю ночью сошел.

Я выводом длинный закончу свой стих,
В котором писал о годах золотых:

Лишь перед плетью
Дано дивно петь,
Лишь перед смертью
Дано прозвенеть.

Поэты Серебряного века

Нас томят перила… Сфинксы,
Львы и львицы, шуток смог…
Мы бросали травы в колодцы,
И вода забурлила у ног.

Нужно нам пройти, спотыкаясь,
Твою слабость явить, человек;
Нужно нам пройти, улыбаясь,
В наш железный ветреный век.

Символисты

И ныне есть на свете символисты,
Что любят Бога и не терпят лжи,
Что языком возвышенным и чистым
Зарифмовать способны нашу жизнь.

Но им не верит публика. Понятно,
В железном веке символ – это грим,
И даже Блок нам кажется невнятным:
Двух мировых его окутал дым.

Высокий слог безумием зовется:
Его редактор точно не простит.
Иное дело: мат, презренье… Бродский,
Взяв Нобеля, привнес их в русский стих.

Идеализм, наивность – вне закона,
Они сегодня – смертные грехи.
Давно с литературного амвона
Их прокляли, дав кличку: «не стихи».

Слог благородный – он теперь не в моде.
Литературный нынешний бомонд
И Блоку бы сказал, что «не народен»,
И Гумилева бы послал в расход.

Кто моден? Образованные дамы,
Что любят водку, мат и бурный секс?
Мещанские поэты? В них ни грамма
Нет благородства: чистоплюи все!

Но есть творцы…они дорогой серой
Идут, поверив в правду на кресте,
И пишут об отчизне и о вере,
О звуках мира, не о суете.

Их не найти теперь в крутых журналах,
Но время аллегорий не прошло.
Довольствуются малым? Нет, не малым,
Поэтов поднимая на крыло.

И ныне есть на свете символисты,
Что любят Бога и не терпят лжи,
Что языком возвышенным и чистым
Зарифмовать способны нашу жизнь.