Мари Полякова

Урок великодушия. По мотивам Н. Лескова

Стихотворное переложение повести Н.Лескова «Зверь»


1.ОБ ОХОТЕ И МЕДВЕДЯХ

Охота псовая! Какое наслажденье!
Борзые гонят зайцев, лис, волков…
Но истинным и страстным приключеньем
Загнать медведя сворой злобных псов
Считал мой дядя. Вот собаки-пьявки*
Повисли, намертво вцепившись в шерсть,
Не оторвать их, даже если лапой,
От боли обезумев, бьёт медведь.
Бывало так, что после той охоты
Осиротевших медвежат везли,
И в каменный сарай их! За решетку!
Они, пытаясь вырваться, скребли
Когтями крепкими по стенам гладким,
Карабкаясь к высокому окну,
И, не забыв звериные повадки,
Порыкивали грозно в тишину.
Потом смирялись. Часто на прогулке
Ходили мы на мишек поглазеть,
Кормили их припрятанною булкой,
Кидая прямо в каменную клеть.
Смотрел за ними старший доезжачий,
И Ферапонта знали все вокруг,
Храпоша (по-мужичьи), друг собачий,
Медведям тоже стал, как лучший друг.
Красавцем был. И летом, и зимою
С медведями в сарае вместе спал,
Прижавшихся к нему ночной порою,
Он малышей, как мамка, понимал.
И ради барской прихоти-охотки
Был должен среди пленных медвежат
Найти и умного, и очень кроткого,
Со знаньем выбирать, не наугад…

* "Кроме того, в его охоте были особенные собаки, которые брали медведей. Этих собак называли "пьявками". Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать."
Н. Лесков "Зверь" глава третья.

2.СГАНАРЕЛЬ

Медведь, который выбран был Храпошей,
Гулял по парку и на воле жил
До той поры, пока не потревожил
Он ни людей, ни птицу, ни кобыл.
За круглым цветником у дома дяди,
Напротив крепких рубленых ворот
Был вкопан, может быть, забавы ради
Оструганный высокий мачта-столб.
А на вершине – маленький помостик,
«беседочка», где избранный медведь
Нес караульный пост и мог без злости
На псов докучных сверху поглядеть.
Медведя звали Сганарель. Красиво!
Умён, как пудель, как грифон, силён,
Порою, куль пристроив на загривок,
Шел с мужиками к мельнице и он.
Бил в барабан и с разноцветной палкой
Маршировал, как будто бы с ружьём,
С особым шиком надевал он шапку
С пером или соломенным пучком.
Так жил пять лет! И все-таки однажды
Натура зверя выползла на свет –
Бескрылый гусь, и разрушений жажда,
И жеребенка сломанный хребет.
Теперь уж наказанье неизбежно:
Сначала – яма, после – травля, смерть.
Такая уж она, судьба медвежья…
Её не избежит и Сганарель.

3.ЯМА

Зверей сажали очень просто в яму:
Жердины хрупкие лишь хворостом покрыв
И снега набросав, вели упрямых
К ловушке. Осторожность позабыв,
Медведи шли вперед. А провалившись,
Обратный ход из ямы не найдя,
В цель превращались эти звери бывшие
Для своры псов немного погодя.
И тут от пьявок уж не жди пощады!
Но если не справлялись с ним щенки,
Медведю слали пулю, как награду –
В «секрете» были лучшие стрелки…
И не было еще такого случая,
Чтоб в лес ушел медведь за жизнью лучшею…

4.С ДУМОЙ О СГАНАРЕЛЕ

Пора и Сганарелю под арест.
Храпон повёл медведя самолично,
Морозный вечер, тишина окрест,
И свет луны, холодный, безразличный…
Не стал медведю губы рвать кольцом,
Чтоб в яму увести легко и просто,
Промолвил он: «Со мною, зверь, пойдём»,
И посмотрел печально вверх на звезды.
И, не вдаваясь в тайны бытия,
На плечи руку положив и лапу,
Они пошли, обнявшись, как друзья,
А Сганарель привычно взял и шляпу.
Одной сестре Храпоша рассказал,
Как Сганарель уже на днище ямы,
Сложивши лапы, плакал и стонал,
Молил как будто бы о самом главном.
А успокаивала мысль о том,
Что не ему стрелять... Как в сердце горько!
От ямы Ферапонт бежал бегом,
Чтоб стонов жалостных не слышать только.

«Медведь, – сказала нянька, – божья тварь!
И даже плавал с Ноем на ковчеге!»
А я уже не знал, кого мне жаль,
Храпона бедного или медведя…
В кроватке на коленях я молил
Величье Божие в ночном молчанье:
«Прости мя, Боже! Если хватит сил,
Прости и мишку, он твоё созданье!»

5.НАЧАЛО ТРАВЛИ

Морозный и безрадостный рассвет.
С утра «Христос рождается» пропели,
Потом был завтрак, чай, затем обед…
Пришел черед и травли Сганареля.
Вполоборота полукруг саней
По ровному заснеженному полю,
На сворах, путаясь вокруг коней,
Визжат и с лаем рвутся псы на волю.
Вдали, у леса, были тайники,
Едва заметные простые «сошки»,
Судьба порой жестока – так в стрелки
Определен был дядей и Храпошка.
Из ямы вынуть зверя подан знак:
Бревно внизу. Но тот, опасность чуя,
Рычаньем отвечал на лай собак.
Людей старанья – тоже все впустую.
А комья снега, пики и огонь
Лишь глубже загоняли зверя в угол…
Опять по полю снежному Храпон
За Сганарелем мчит, сцепивши зубы.
Спустился в яму. Тут же страшный рёв
Сменился жалобным глухим ворчаньем,
«Храпошку лижет!» – и от этих слов
Перехватило у людей дыханье.
Храпона показалась голова
В охотничьей пушистой круглой шапке,
А рядом с ним, обнявшись, как всегда,
Шёл Сганарель, на плечи вскинув лапы.
Медведь взъерошен был и опалён,
С приставшими будыльями соломы,
Как Лир, униженный. Под мышкой он
Нёс шляпу, как подобие короны.
И только оказавшись на земле,
Найдя успокоение у друга,
Пристроил шляпу криво на челе…
От выходки медведя по округе
Пронесся смех... и тут же горький вздох,
Иные не могли смотреть на зверя,
Которому кончину, как урок,
Устроить люди в Рождество посмели.

6.ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Храпон исчез, к «секрету» мчал и плакал –
Повис над полем псов безумный вой…
Медведь с веревкой, захлестнувшей лапу,
Пытался справиться. А пьявки всей гурьбой
На зверя кинулись. Одна впилась в загорбок –
Жестокая потеха для зевак!
А Сганарель с обиженною мордой
Свободной лапой отдирал собак.
Он, отбиваясь, дернул за веревку…
Из ямы тяжеленное бревно
Взлетает и кружит без остановки,
В оружие превращено оно!
Не зря Храпон гордился Сганарелем –
Всё понял зверь, бревно в полёт пустил,
И вот оно гигантской каруселью,
Живое всё сметает на пути.
Теперь гостям уже не до потехи –
Помчались в страхе поскорей домой.
Собак убрали. Зверь же без помехи,
Вертя бревно, шел к лесу по прямой.
И только здесь, у леса, из-за схронов
От пули смерть могла его догнать –
По воле барина, любимого Храпона
Поставили в секрет медведя ждать.
Но зверю снова Рок помог немножко,
Медведя случай вновь от смерти спас –
Веревка лопнула, бревно скосило сошки,
А мишка кубарем летит! И в сей же час
Он чувствует дыхание Храпоши,
Хотел лизнуть… но выстрел крякнул вдруг!
Другой стрелок из штуцера, без сошек,
Попал! Но не в медведя – ранен друг…
Да… странно здесь распорядился случай:
Медведь ушел всем козням вопреки,
А тот, кто был для зверя другом лучшим,
От смерти спас его ценой руки…

7.ЭПИЛОГ

А что же барин? После неудачи
Был очень недоволен и суров.
Какую кару может он назначить
Храпону в наказание за псов?
Все в ожиданье. Вот уже и кресло
Поставлено пред ёлкой на ковре.
Мой дядя сел. Сгустилась неизвестность.
Священник говорил о Рождестве,
О долге утешать, и о прощенье,
Во Имя Божье славил он любовь,
О сердце щедром (по Его ученью) –
Дрожали слёзы на глазах от этих слов!
Упало что-то… это палка дяди.
Все взгляды устремились на него.
А он сидел, ни на кого не глядя,
И плакал, как ребёнок. Волшебство!
Был тут же кто-то послан за Храпоном.
Тот, бледный, с перевязанной рукой,
Предстал пред барином. Без слов, покорно
Он в ноги пал с поникшей головой.
– Встань, поднимись, Храпон! Тебя простил я –
Вдруг произнёс взволнованно старик,
– Медведя ты любил с такою силой,
Какую из людей не всяк постиг.
Всегда служил ты верою и правдой,
И дал великодушия урок.
Вот вольная и деньги. Можешь завтра
Уйти. Пускай тебе поможет Бог!
– Благодарю! Остаться мне позвольте, –
Промолвил тихо бледный Ферапонт,
– За милость вашу буду вольной волей
Служить усердней.
Благодатный звон
Святого Рождества заполнил души,
И в новый мир для всех открылась дверь.
А люди говорили: «В эту стужу
Пошёл в леса Христа восславить зверь…»

Храпон в друзьях был с барином до смерти,
Ему глаза закрыл, а схоронив,
В ногах у барина лежит теперь он,
Навеки эту дружбу сохранив.
В преданьях живы дядя со слугою,
(Ах, кто об этом здесь не толковал!)
Коль где, случалось истинное горе,
Не глядя, барин помощь подавал.

Два старых добряка в любовь учили верить –
Мой дядя и Храпоша – «укротитель зверя».