Денис Барамзин

Послеблоковское

Шестая ночь Страстной седмицы.
И память, веру хороня,
перебирает, как крупицы,
мгновенья прожитого дня,
как будто нищенка в котомку
сметает крохи со стола:
дождь, бег, в вагоне незнакомку,
сомненья, взгляды... Всё. Сошла.

Стаккато кухонного крана –
дыханья ночи метроном.
Луна, продрогшая путана,
тоскливо молит – об одном –
и возливает (Магдалина!..)
сиянья бледного елей
на мёртвый город, царство сплина
дворцов, каналов и аллей.

Окно. Тень перекрестья рамы
в тревожных отблесках зарниц –
распятьем! – тянется упрямо,
пронзая рёбра половиц, –
туда, где стол, залитый светом,
как будто жертвенный алтарь.
Листок. Рука с пером-ланцетом.
"Аптека, улица, фонарь".